Венгерово. Почему хочется поехать снова?
О практике, которая запомнилась на всю жизнь
Есть у историков первого курса такая традиция: каждый год 10 бравых ребят (или около того) сдают летнюю сессию, собирают рюкзаки и уезжают на раскопки в Венгеровский район Новосибирской области. Ставят палатки в лагере Западно-сибирской археологической экспедиции РАН, что близ районного центра — села Венгерово, и три недели их не видно и не слышно.
Так случилось и в этот раз.
Несмотря на то, что каждый день они работали, как мельник на мельнице в глухой деревушке, многие стали утверждать, что хотят вернуться в следующем году. Почему так произошло? Что такого в этой вашей венгеровской практике?
Так случилось и в этот раз.
Несмотря на то, что каждый день они работали, как мельник на мельнице в глухой деревушке, многие стали утверждать, что хотят вернуться в следующем году. Почему так произошло? Что такого в этой вашей венгеровской практике?
— Почему выбор пал на практику в Венгерово?
- Крейк Маша— Повелось так у историков, что после первого курса открывается достаточно широкий простор для выбора времени, места и специфики практики. Я выбирала между археологической практикой в Томске, этнографической практикой в Белово и, собственно, практикой в Венгерово. В каждом варианте были свои плюсы и минусы: важную роль играли местоположение, продолжительность, разные виды работы и дух приключений. Но в итоге решила погрузиться по полной в археологию и поехать в настоящую экспедицию с палатками, костром – вдали от цивилизации.
- Сафонов Егор— Археология была моей мечтой еще со времен обучения в школе. Мне всегда хотелось «прикоснуться» к истории. Поэтому я и выбрал эту практику.
- Турчинович Лиза— Еще с момента поступления на историю, я хотела попробовать себя именно в археологической практике. Чтобы понять, что такое археология и с чем ее едят. А венгеровской практикой я заинтересовалась после слов: «Вы будете жить в палаточном лагере». Я просто обожаю природу и, как оказалось, лагерную романтику тоже. Тем более ехать сюда собирались мои одногруппники, а общие трудности должны были нас сблизить.
- Рюмин Миша— Венгеровская практика с самого начала привлекла меня спецификой своих условий. Экспедиция в другую область, походный быт, работа на природе — все это обещало приключения и совершенно новый опыт. И должен сказать, эти ожидания вполне оправдались.
- Ткаченко Вика— Причины, по которым я выбрала практику в с. Венгерово, очень банальны. Во-первых, в городе я всегда покопать успею. Во-вторых, я хотела пройти практику со своими друзьями. Ну, и в-третьих, хотелось ощутить полевую романтику. Забегая вперед, я получила её сполна.
- Галажинский Илья— Мой выбор основывался на интересе к эпохам бронзы и неолита. Изначально я должен был поехать в другую экспедицию, но прикоснуться к раскопкам конкретно этих эпох
проще всего было именно в Венгерово. Также туда должны были поехать мои
одногруппники, и мне хотелось провести время в компании с ними. - Ткаченко Саша— Практика в Венгерово представлялась мне великолепной возможностью вырваться из зоны комфорта и провести месяц на природе в компании замечательных людей. Действительность намного превзошла все мои ожидания, и эта практика запомнилась мне исключительно с положительной стороны.
— С какими сложностями ты столкнулся в Венгерово?
Крейк Маша:
— Для меня самым сложным оказалось дежурство.
Наш обычный рабочий день проходил так:
8:00 — завтрак, потом раскоп. С 13:00 до 15:00 или 16:00 — обед, опять раскоп, затем ужин, баня или лекция. Итого: 6-7 часов работы + перерыв на обед.
Но когда ты дежуришь, просыпаешься в 5:45, чтобы в 6:00 начать готовить завтрак. После завтрака (к 9:30-10:00 ты только домываешь посуду), может быть час или два отдыха, а может и не быть. Затем готовишь обед и убираешь после него. Потом ужин и уборка, которая заканчивается в 21:30. Итого: 12-15 часов работы, которая, для меня, была сложнее, чем работа на раскопе: готовить я не люблю.
Сафонов Егор:
— Для меня самым сложным на практике была работа под палящим солнцем. К этому я не был готов.
Турчинович Лиза:
— Наверное, самым сложным для меня оказался недостаток сна в сочетании с физическим трудом. Сном я жертвовала очень часто. Поздние посиделки у костра в компании ребят, ночные разговоры в палатках и желание увидеть падающие звезды. Когда, если не сейчас? Сон откладывался «на потом» очень часто. А утром ты встаешь довольно рано и едешь копать, копать и снова копать. Иногда тебе не везет: вставать нужно в 5:40 на дежурство. Под конец практики хотелось только одного — спать.
Рюмин Миша:
— Пожалуй, сложнее всего было адаптироваться в первые дни, когда мы еще никого и ничего не знали, не привыкли к условиями жизни и работы, не влились в коллектив. Зато после адаптации все прочие сложности, вроде тяжелой работы или погодных условий, казались не таким уж страшным испытанием.
Ткаченко Вика:
— Самым сложным было не наесться повидла на обед. Ведь после него у нас еще была вечерняя смена.
Галажинский Илья:
— Как таковых сложностей у меня не возникло. Как по мне, Венгерово можно сравнить с пионерским лагерем. Возможно, некий дискомфорт представляла баня, которую топили раз в три дня. Однако, вскоре мы приспособились брать с костра ведро с кипятком и спокойно мыться каждый день.
Ткаченко Саша:
— Увы, не обошлось без трудностей. Физическая работа на раскопе далась мне нелегко, однако это ни в коем случае не является минусом венгеровской практики. Наверное, это можно назвать некой альтернативой спорту.
Илюха Скальп Галажинский
и
Михаил Не Илюха Рюмин
— Что было увлекательным? Расскажи про самые запоминающиеся моменты.
— Под конец практики нам с Лизой повезло. Несколько дней мы чистили верхние и нижние лошадиные челюсти, а потом нас поставили на человеческие скелеты. У нас была достаточно ответственная задача: освободить кости от земли так, чтобы их не повредить, не подвинуть, но при этом художник должен был понять, где какая кость, чтобы сделать качественную зарисовку.
Запомнилась палаточная жизнь: на улице +7 градусов ночью и +12 днем. И все время дожди. Чертовски увлекательный опыт.
Запомнилась палаточная жизнь: на улице +7 градусов ночью и +12 днем. И все время дожди. Чертовски увлекательный опыт.
— Самым интересным был процесс нахождения археологических артефактов. К сожалению, бóльшую часть времени занимала обычная рутинная работа: копание лопатой, вывоз грунта и т. д.
— Еще в самом начале практики мне повезло наткнуться на важную находку — жернова. Эмоции от понимания, что лопата звякает о что-то большое, были очень яркие. К тому же мне вручили за это банку сгущенки!
Самым интересным опытом на раскопе была расчистка человеческих костей. Несколько дней слова «Землю из раскопа! Едем в лагерь» вызывали у меня полное разочарование.
Надолго запомнились и лагерные приключения: посвящение в археологи, сооружение тента над палаткой в ливень, ночное выживание среди ежиков и многое другое.
Самым интересным опытом на раскопе была расчистка человеческих костей. Несколько дней слова «Землю из раскопа! Едем в лагерь» вызывали у меня полное разочарование.
Надолго запомнились и лагерные приключения: посвящение в археологи, сооружение тента над палаткой в ливень, ночное выживание среди ежиков и многое другое.
— Самым интересным для меня стало знакомство и взаимодействие с новыми людьми. Если говорить о других запомнившихся моментах, то особняком среди них стоит День археолога с посвящением практикантов. Невозможно забыть многочисленные испытания и ритуалы, через которые мы прошли в ходе этого посвящения, как нельзя забыть и последующее вечернее празднование.
— Самым запоминающимся... Сложно ответить. Я ничуть не совру, если скажу, что запомнилось все. Мне было очень интересно наблюдать за раскопом в целом: как он менялся в процессе, когда снимали горизонты и производили зачистку, как преображалась местность.
— Нельзя сказать, что был какой-то особенно интересный момент. Каждый день был по-своему уникальным. В самом начале я нашел каменный скребок эпохи неолита, а еще через несколько дней костяной наконечник стрелы. Также мне запомнилось посвящение и все время, которое я проводил, общаясь с разными людьми в лагере и на раскопе. Естественно, самыми запоминающимися останутся вечерние посиделки с песнями у костра.
— Безусловно, сильнее всего сохранились в памяти чаепития у костра в компании одногруппников. А также душевные разговоры с ними по ночам в палатках.
Мария Жженая береста Крейк и Елизавета Каша-недоедаша Турчинович
Елизавета Вумен-Паук Турчинович
Виктория Блум Ткаченко
Михаил Кролик Роджер Рюмин и Илья Аватар Галажинский
Феечка Виктория
— Чему ты научился/научилась на практике? Что было полезным?
Крейк Маша:
— На самом деле, оказалось, что теория сильно отличается от практики. Всему, что я теперь умею в археологии, я научилась в поле: работать штыковой и совковой лопатами, чистить кости, жить в походных условиях, отличать нивелировку от стратиграфии и многое другое. Супесь от суглинка не отличаю, но еще не вечер.
Турчинович Лиза:
— Я увидела сам процесс археологических раскопок поэтапно. Все, что было в поле, стало для меня новым опытом, начиная с работы лопатой и заканчивая фотографиями находок. И, как ни странно, меня многому научило дежурство. Например, готовить еду на 40 человек.
Рюмин Миша:
— В первую очередь, я научился тяжелому физическому труду. До практики мне не доводилось работать в больших объемах на протяжении такого длительного времени. Нужно было преодолевать не только усталость, но и сменявшие друг друга периоды жары и сырости. Нам в основном доставалась примитивная, но необходимая работа: сбор и вывоз земли. Но при этом мне удалось попробовать себя в снятии грунта, зачистке траншей и рва на лопатах и мастерках, а также в камеральной работе. Дежурство по лагерю тоже было полезным опытом, как и лекции по археологии, проводимые руководителями экспедиции.
Ткаченко Вика:
— Я теперь профессионально могу вскопать огород! А если чуточку серьезнее, я думаю, научилась базовым вещам: снятие дерна, зачистка, нивелировка. О, и чуть не забыла, в Венгерово во всех нас проснулся настоящий шеф-повар!
Галажинский Илья:
— Хоть я и до этого обладал некоторым экспедиционным опытом, практика также принесла новые полезные знания. Например, я смог побыть на раскопках, а не на шурфах, смог понять, как там все устроено. Меня научили производить зарисовку траншей в масштабе. Также я смог разобраться в различных типах керамики саргатской, одиновской и андроновской культур. Стоит отметить, что мне было полезно общение с руководителями экспедиции. Я смог договориться на будущую поездку в экспедицию на Алтай, в Денисову пещеру.
Ткаченко Саша:
— Думаю, в моем случае речь пойдет не о научных компетенциях, а о взаимодействии с людьми. Я могу с уверенностью утверждать, что благодаря этой практике способность коммуницировать вышла на новый уровень. Без новых знаний в сфере археологии не обошлось тоже: нам читали лекции по археологии Сибири, истории изучаемых памятников и керамики лучшие специалисты в этой области.
— На самом деле, оказалось, что теория сильно отличается от практики. Всему, что я теперь умею в археологии, я научилась в поле: работать штыковой и совковой лопатами, чистить кости, жить в походных условиях, отличать нивелировку от стратиграфии и многое другое. Супесь от суглинка не отличаю, но еще не вечер.
Турчинович Лиза:
— Я увидела сам процесс археологических раскопок поэтапно. Все, что было в поле, стало для меня новым опытом, начиная с работы лопатой и заканчивая фотографиями находок. И, как ни странно, меня многому научило дежурство. Например, готовить еду на 40 человек.
Рюмин Миша:
— В первую очередь, я научился тяжелому физическому труду. До практики мне не доводилось работать в больших объемах на протяжении такого длительного времени. Нужно было преодолевать не только усталость, но и сменявшие друг друга периоды жары и сырости. Нам в основном доставалась примитивная, но необходимая работа: сбор и вывоз земли. Но при этом мне удалось попробовать себя в снятии грунта, зачистке траншей и рва на лопатах и мастерках, а также в камеральной работе. Дежурство по лагерю тоже было полезным опытом, как и лекции по археологии, проводимые руководителями экспедиции.
Ткаченко Вика:
— Я теперь профессионально могу вскопать огород! А если чуточку серьезнее, я думаю, научилась базовым вещам: снятие дерна, зачистка, нивелировка. О, и чуть не забыла, в Венгерово во всех нас проснулся настоящий шеф-повар!
Галажинский Илья:
— Хоть я и до этого обладал некоторым экспедиционным опытом, практика также принесла новые полезные знания. Например, я смог побыть на раскопках, а не на шурфах, смог понять, как там все устроено. Меня научили производить зарисовку траншей в масштабе. Также я смог разобраться в различных типах керамики саргатской, одиновской и андроновской культур. Стоит отметить, что мне было полезно общение с руководителями экспедиции. Я смог договориться на будущую поездку в экспедицию на Алтай, в Денисову пещеру.
Ткаченко Саша:
— Думаю, в моем случае речь пойдет не о научных компетенциях, а о взаимодействии с людьми. Я могу с уверенностью утверждать, что благодаря этой практике способность коммуницировать вышла на новый уровень. Без новых знаний в сфере археологии не обошлось тоже: нам читали лекции по археологии Сибири, истории изучаемых памятников и керамики лучшие специалисты в этой области.
— Изменилось ли твоë представление об археологии?
Крейк Маша
— Изменилось в лучшую сторону. До практики я считала, что археология это невероятно тяжело физически, а я такое не люблю. Но оказалось, что даже работать на подборке иногда бывает интересно. А это перевешивает сложность.
Сафонов Егор
— Представление об археологии изменилось, но отчасти. До практики я думал, что сам процесс занимает меньше времени. Как оказалось, раскопки на одном объекте могут длиться более 20 лет.
Турчинович Лиза
— Мое представление об археологии обрело краски. Это по-настоящему захватывает, а физический труд оправдывается находками. Понятно, что не всегда раскопки могут быть богатыми на разные виды деятельности и артефакты, но именно эти показали, как может быть интересно.
Рюмин Миша
— Можно сказать, что мое представление об археологии не столько изменилось, сколько
стало зарождаться именно в ходе экспедиции. Например, до практики я не имел ни
малейшего понятия о том, что такое нивелировка, как именно фиксируются и извлекаются
находки и т.д. Практика же дала мне первичное понимание процедуры проведения
археологических раскопок.
стало зарождаться именно в ходе экспедиции. Например, до практики я не имел ни
малейшего понятия о том, что такое нивелировка, как именно фиксируются и извлекаются
находки и т.д. Практика же дала мне первичное понимание процедуры проведения
археологических раскопок.
Галажинский Илья
— Мое представление об археологии не изменилось. Было приятно видеть, что в лагере царит
атмосфера взаимоуважения и помощи. До этого я ездил в археологическую разведку, где упор прежде всего шел на работу. Здесь же, на стационарных раскопках, была та самая археологическая романтика с ее вечерними кострами и песнями.
атмосфера взаимоуважения и помощи. До этого я ездил в археологическую разведку, где упор прежде всего шел на работу. Здесь же, на стационарных раскопках, была та самая археологическая романтика с ее вечерними кострами и песнями.
Ткаченко Саша
— Изменилось ли мое представление? Возможно. Были ожидания, что разного рода находки будут в изобилии, но это, к сожалению, не так. Порой даже кость была удачей. Но все-таки я не могу жаловаться: и костей, и керамических осколков мне все равно хватило.
Ткаченко Вика
— Представление об археологии не изменилось. Но я бы сказала, что мои знания расширились и углубились.
Неизвестные в чистом
перед отправкой домой
перед отправкой домой
— Быть или не быть археологом? Может быть, поехать снова в Венгерово?
Крейк Маша:
— Мне захотелось заниматься археологией более плотно. Вообще, археология была мне интересна с детства, но до практики я сомневалась. Она показала, что мне это не просто интересно, меня это захватывает. А симбиоз практики и теории (лекции, которые нам читали в Венгерово), позволил полностью погрузиться в сибирскую археологию. Я бы с удовольствием снова поехала в Венгерово.
Сафонов Егор:
— По правде говоря, нет. С одной стороны, практика дала понять, что сама специфика жизни в палатке в лесу не для меня. У меня нет никаких претензий к процессу проведения работ, но, как человеку домашнему, было немного непривычно. С другой стороны, после прохождения практики я понял, что мне подходит «офисная» работа. Поехал бы я снова в Венгерово? Да, поехал бы, поскольку мне понравился коллектив, с которым мы работали. Это все умные, образованные люди, которые глубоко разбираются в предмете.
Турчинович Лиза:
— Археология стала мне намного интереснее. Захотелось продолжать наше знакомство с ней. А Венгерово стало тем местом, куда хочется вернуться снова. К прекрасным людям, полевой романтике и лагерным будням.
Рюмин Миша:
— Практика не побудила меня бросить все и с головой уйти в археологию, но на вопрос о повторной поездке в Венгерово я даю положительный ответ. Потому что Венгерово – это бесценный опыт раскопок в дружном и веселом коллективе археологов, где можно не только многому научиться, но и отлично провести время.
Ткаченко Вика:
— Однозначно, да! Если вы хотите влюбиться в археологию и почувствовать полевую романтику, приезжайте в Венгерово. А я обязательно вернусь в это прекрасное место!
Галажинский Илья:
— Еще до поступления в университет я хотел заниматься археологией, и поездка укрепила мой интерес, в особенности, к западно-сибирской археологии. У меня, как и у других, возникло большое желание поехать в Венгерово снова. Прежде всего это зависит от людей, с которыми я работал: ребята из других университетов, а также руководители экспедиции. Я успел сблизиться со всеми, и после возвращения в Томск уже начал по ним скучать.
Ткаченко Саша:
— Археология не входит в область моих интересов, однако этот опыт бесценный. Трудно представить себя второй раз в этом лагере, поскольку приоритеты расставлены у меня совершенно не в его пользу, но кто знает…
Крейк Маша:
— Мне захотелось заниматься археологией более плотно. Вообще, археология была мне интересна с детства, но до практики я сомневалась. Она показала, что мне это не просто интересно, меня это захватывает. А симбиоз практики и теории (лекции, которые нам читали в Венгерово), позволил полностью погрузиться в сибирскую археологию. Я бы с удовольствием снова поехала в Венгерово.
Сафонов Егор:
— По правде говоря, нет. С одной стороны, практика дала понять, что сама специфика жизни в палатке в лесу не для меня. У меня нет никаких претензий к процессу проведения работ, но, как человеку домашнему, было немного непривычно. С другой стороны, после прохождения практики я понял, что мне подходит «офисная» работа. Поехал бы я снова в Венгерово? Да, поехал бы, поскольку мне понравился коллектив, с которым мы работали. Это все умные, образованные люди, которые глубоко разбираются в предмете.
Турчинович Лиза:
— Археология стала мне намного интереснее. Захотелось продолжать наше знакомство с ней. А Венгерово стало тем местом, куда хочется вернуться снова. К прекрасным людям, полевой романтике и лагерным будням.
Рюмин Миша:
— Практика не побудила меня бросить все и с головой уйти в археологию, но на вопрос о повторной поездке в Венгерово я даю положительный ответ. Потому что Венгерово – это бесценный опыт раскопок в дружном и веселом коллективе археологов, где можно не только многому научиться, но и отлично провести время.
Ткаченко Вика:
— Однозначно, да! Если вы хотите влюбиться в археологию и почувствовать полевую романтику, приезжайте в Венгерово. А я обязательно вернусь в это прекрасное место!
Галажинский Илья:
— Еще до поступления в университет я хотел заниматься археологией, и поездка укрепила мой интерес, в особенности, к западно-сибирской археологии. У меня, как и у других, возникло большое желание поехать в Венгерово снова. Прежде всего это зависит от людей, с которыми я работал: ребята из других университетов, а также руководители экспедиции. Я успел сблизиться со всеми, и после возвращения в Томск уже начал по ним скучать.
Ткаченко Саша:
— Археология не входит в область моих интересов, однако этот опыт бесценный. Трудно представить себя второй раз в этом лагере, поскольку приоритеты расставлены у меня совершенно не в его пользу, но кто знает…
Михаил Михаэль Шумахер Рюмин и Александр Филлипок Ткаченко
На всех радарах новопосвященные археологи появились через 3 недели. С огромным багажом вещей и... воспоминаний с практики. Грустно им было прощаться со своими друзьями на вокзале Томск-1.
Так почему же они захотели вернуться? Тяжелая работа, дежурства, погода оказались им по плечу. А потому и друзей они новых нашли, и жизнью лагерной остались довольны, и традициями местными!
Так почему же они захотели вернуться? Тяжелая работа, дежурства, погода оказались им по плечу. А потому и друзей они новых нашли, и жизнью лагерной остались довольны, и традициями местными!
Авторы
- Мария Крейк2 курс
История - Елизавета Турчинович2 курс
История
